Андрей Витязев, 22 июня 2002

Дон Федор Афанасьевич задумчиво изучал рельеф чайной гущи. И попутно ворчал в густую бороду, получая от этого невесть какое успокоение:

-- Ну головами мужики поударялись! Ей-ей. И бабы вместе с ними...

-- Да чего уж там: пускай народ хоть чему порадуется. Небось не так уж и много забав у народонаселения осталось в жизни. -- смягчил углы Кузька, Кузьма Егорыч.

Он хотел бы еще что-то добавить, но встретил неодобрительный взгляд наставника и счел за благо промолчать. Перечить наставнику -- дурной тон, в этом он был уверен. А вот промолчать в случае несогласия -- это благодетель, причем не из последних.

-- Пуськай поядуется... -- перекривлял дон Федор благодушно поглощающего клубничное варенье ученика.

-- Полно вам: чемпионат мира как ни как. Случается раз в четыре года и длится месяц.

-- Неужто цельный месяц! -- всплеснул руками гуру и схватился за грустно повисшие щеки. -- И это они цельный месяц будут смотреть, как две дюжины здоровых телом и скудных умом мужиков будуть мяч гонять взад-вперед?

-- Выходит, что так. -- согласился Кузьма.

-- Мрак. -- подытожил Федор Афанасьевич и плеснул в чашку кипятку. -- Я еще понимаю, взять мяч и пойти по траве поганять: и нервы успокоятся, и побегать от души -- тоже дело не последнее. А это... Тьфу...

Кузька подвинул корзинку с печеньем поближе к учителю: сытый гуру -- добрый гуру. Благородный дон из небольшого русского селения четырежды продел нехитрый пасс: с видимым удовольствием погружал руку в корзинку и отправлял в рот очередную порцию сладкого печенья. После такой серии было выполнено финальное действие, несущее гармонию в каждый уголок тела: громко присербнуть из пышущей жаром чашки и довольно крякнуть в знак одобрения -- мол, хорошо есть, и хорошо весьма! Тут и вовсе запутаешся: наставник это родимый или Тваштар-Творец развлекается новой ипостасью -- русского народного бенефактора.

Кузька спохватился: ну и занесло же! Надо бы о чем-нибудь помирнее. И он нашел:

-- Значит, Федор Афанасьевич, футбол тебе не по душе. -- и сразу без паузы, дабы не дать наставнику возможность вернуться на покинутую ноту. -- А что ж тогда ты приемлишь? Ты ж сталкер, может у тебя есть что-нибудь из арсенала?

-- Атож, -- гордо натопорщил бороду мастер. -- Имеется, ясен хрен. И, сказать, немалый.

Кузьма подпер голову рукой: предстояло содержательное повествование. Учитель же откинулся на спинку стула, обнял горячую чашку левой рукой и, жестикулируя по мере рассказа, затянул:

-- Всякое сталкеры придумывали, всякое и творили. Да вот только все с толком. Без толку нечего и время попусту тратить: лучше дрова колоть. Вот учитель мой страсть как любил в микроскоп с нами играться. Соберет нас, бывало, и раз на месяц-на два давай расспрашивать: чего ты, сердешный, наилучшего за месячишко сделал? Скажешь, руки я нашел! Во сне! А он в ответ: чего ж ты их там терял? И так долго подкалывать мог. Как только гордится перестанешь, сразу же дальше спрашивает: а как нашел? Сидишь, глазами лупаешь: и чего говорить, нашел себе и все тут. Попрактиковал на сон грядущий и нашел. А он не унимается: попрактиковал, говоришь? А может еще что? Начнешь вспоминать: что да как и пока все не вспомнишь -- хрен с редькой он тебе отдышаться даст.

А еще он нас в кукол играться заставлял. Да ты глазки не таращь -- у сталкеров еще и не такое бывает. Иногда и с трусами на палке как с боевым знаменем по улице идти приходится. Да еще и в трубу гудеть. Как не поделят ученики чего, так он им кукол в руки вручал: ну-ка, живенько, показывайте как дело было. Давай, Маняша, не стесняйся! А то как сновидеть -- так первая, а как в куколки поиграться, так вся прыть через седьмую чакру выветривается. И начинает народ себя играть. Пупсиками. И так пока от смеху по полу кататься больно не станет.

Но любимая моя игрушечка -- подставляшки. Играй -- не наиграешься, любуйся -- не налюбуешься! Стоишь ты, с девицей общаешься. Весело так, задорно. И вроде все так красиво, благополучно и пристойно. А потом берешь и картинку подменяешь: вместо девицы этой мужика вырисовываешь. Опа-ньки!

М-да... Это тебе не мяч гонять: тут тебе и красота чувств, и разнообразие сюжетов, и польза недюжинная. Слушай, Кузька, я вот тут подумал: может нам это, чемпионат по сталкингу образовать?..